9. Никогда не поворачивай ноги в сторону своего господина
Путь верности и сыновней почтительности свойственен не только самурайскому сословию. Среди крестьян, ремесленников и торговцев верность и сыновняя почтительность также присутствуют в отношениях хозяина и слуги, отца и сына.
Однако, для крестьян, ремесленников и торговцев правила этикета и манеры вторичны. Так, например, когда сын или слуга сидит рядом со своим отцом или хозяином, никто не обращает внимания на то, сидит ли он скрестив ноги, держит ли руки в карманах или говорит не опустив руки на пол. Достаточно того, что он не имеет недостойных помыслов и искренне уважает своего родителя или хозяина. Таков Путь верности и сыновней почтительности среди трех сословий.
В Бусидо верность и сыновняя почтительность не могут считаться исполненными полностью, если не соблюдается этикет, пусть даже они и сохраняются в сердце. Тому, кто хочет стать самураем, недопустимо вести себя грубо и пренебрежительно по отношению к родителям, а тем более — перед господином. Верность и сыновняя почтительность самурая должны быть непоколебимы. Он не может позволить себе ни малейшей грубости, даже если господин или родители не видят его.
Где бы ни останавливался самурай на ночлег и где бы он ни ложился спать, он ни на мгновение не должен обращать ног в сторону своего господина. Точно так же, когда он кладет на землю копье или алебарду, они не должны указывать острием в сторону господина.
Кроме того, если самурай лежит, и вдруг слышит разговор о делах своего господина или сам начинает рассуждать о них, он обязан немедленно сесть, а если он сидит развалясь — сразу же выпрямиться. Только такое поведение приличествует самураю. Но если человек вытягивает ноги в сторону своего господина, если он говорит о своем господине, развалясь на циновке, если он без должных церемоний принимает письмо, написанное родителями, если он читает письмо лежа или скрестив ноги, а потом отбрасывает его в угол или чистит им светильник— это значит, что он лишен прямоты и честности, чувства верности и сыновней почтительности и не достоин называться самураем. Такой человек не знает, что значит долг, ибо не различает себя и других.
Встречаясь с людьми из далеких мест или других кланов, такой человек запросто будет говорить им плохое про клан своего господина. Если совершенно незнакомый человек заведет с ним дружбу, он с радостью и без малейшего стеснения будет порочить и высмеивать своих родителей и родственников, клевеща на них. Рано или поздно господин или родители накажут его, или же он попадет в беду и примет смерть, недостойную имени самурая. И даже если он останется жив, жизнь его будет бесполезна и бессмысленна, и когда-нибудь его обязательно постигнет несчастье. И это справедливо.
В период Кэйтё (1596-1611) среди вассалов Фуку-сима Саэмон Тафу Масанори был отважный самурай по имени Кани Сайдзо. Он командовал пехотинцами, и в его обязанности входила защита ворот Куроганэ внутреннего замка Хиросима, что в Гэйсю. Он нес службу днем и ночью, но был уже стар, и потому иногда ложился вздремнуть. Однажды, когда он спал, к нему пришел паж господина Масанори и принес ему фазана. Он объяснил, что птицу во время охоты схватил ястреб самого господина, и вот теперь господин посылает добычу Сайдзо. Услышав его слова, Сайдзо вскочил, надел лежавшее рядом с ним хакама, повернулся лицом к замку и с должными церемониями принял подарок со словами благодарности господину. После чего набросился на пажа: «Негодный глупый мальчишка! Господин пожелал передать мне подарок. Как же ты посмел не объявить об этом должным образом и передать его мне, когда я лежал! Твое счастье, что ты еще мал, а то бы я задал тебе трепку!» Мальчик в испуге убежал и рассказал обо всем остальным пажам. Так история дошла до самого господина Масанори, который вызвал пажа и расспросил, как было дело. УС-лышав рассказ мальчика, Масанори произнес: «Ты нарушил этикет, и вполне понятно, что Сайдзо вышел из себя. Я желал бы, чтобы все самураи провинций Аки и Бинго были похожи на Сайдзо. Тогда не осталось бы ничего, чего они не смогли бы свершить».
Эти слова предназначены тем, кто хочет вступить на Путь Воина.
10. Думая о сражении, не позволяй себе расслабиться
Долг самурая, и знатного, и низкого ранга, состоит, в первую очередь, в том, чтобы сражаться на поле брани и строить укрепления. В эпоху Сражающихся Царств вся страна находилась в состоянии войны, сражения происходили днем и ночью, и у воина не было ни единого дня для передышки. Воины не только сражались, но и строили укрепления. И знатные, и низкие рангом самураи без устали сооружали крепости, копали рвы, устанавливали частоколы, боевые и пограничные заграждения. Они отдавали все свои силы.
Ныне, в мирное время, нет сражений и битв, и потому нет необходимости строить укрепления. Теперь самураям всех рангов предписано исполнять иные обязанности: нести охранение, быть рядом с господином, служить посыльным или даже просто находиться в каком-то определенном месте. Некоторые сомневаются, приличествует ли исполнение этих обязанностей настоящему самураю. Можно уверенно сказать, что такие люди понятия не имеют об основном долге самурая — сражаться на поле боя и строить укрепления. Они будут ворчать и жаловаться, когда сёгунат прикажет их господину помочь в строительстве укреплений, и господин попросит своих вассалов разделить с ним часть трат, причем даже если от них потребуют совсем небольшую сумму. Это происходит оттого, что такие люди не понимают, в чем состоит первейшая обязанность воина.
Более того, некоторые считают утомительным исполнение повседневных обязанностей сторожевого, слуги или посланника. Не будучи серьезно больными, они позволяют себе не ходить на службу и без зазрения совести просят других помочь им, не задумываясь о том, что тем самым доставляют им неудобства. Или же, скупясь на траты, необходимые во время путешествия, они прикидываются больными и перекладывают ответственность и расходы на других. Появившись же в конце концов на службе, они не обращают внимания на презрительные усмешки товарищей.
Кроме того, встречаются и такие, которые находясь на службе или имея поручение от господина, съездить в какое-то место неподалеку, не испытывая никакого стыда, в открытую жалуются своим товарищам на то, что их заставляют дважды отправляться в одно место или что на улице ветер и дождь. Подобные люди пренебрегают своим долгом, забывая о том, что самурай обязан отдавать службе все свои силы. Они — не что иное, как презренные лакеи и слуги в обличий самурая.
Как бы ни были трудны обязанности, следует ли их исполнять дома или сопровождая господина в поездке, в этом нет ничего особенного. Почему? Когда самураи, рожденные в эпоху Сражающихся Царств шли в битву, летнее солнце раскаляло их доспехи, зимние холодные ветры обжигали их кожу, казалось, все беды и напасти противостояли им. И они не могли ни уйти с поля боя, ни предотвратить жару и холод. Они спали на горных тропах, вместо тюфяков положив под голову доспехи. Их нещадно хлестали дожди и снега. Они ели лишь сухой рис и соленый суп, и при этом терпели невероятные трудности и лишения как на поле брани, так и при осаде и защите крепостей и замков. В сравнении со всем этим упомянутые выше обязанности воина в мирное время необычайно легки. Поэтому, как же сможет тот, кто с дрожью думает даже о своих отнюдь не непосильных повседневных обязанностях, вынести тяготы битвы или далекого похода? И разве подобного чувства не следует стыдиться, опасаясь презрения настоящих воинов?
Тот, кто родился в доме самурая, не должен расставаться со своими доспехами ни днем, ни ночью, он должен спать в горах, на равнинах и берегах рек. Однако и знатные, и низкие ранги, рожденные в мирное время, летом спят под защитой сеток от москитов, а зимой — под теплыми одеялами. И утром, и вечером они едят всего вдоволь и ведут беззаботную жизнь. Все это можно считать великим счастьем, и потому нет никаких оснований относиться к охране дома господина, сопровождению его во время путешествия или к исполнению обязанностей посланника как к чему-то трудному и обременительному.
Вот почему главный вассал клана Такэда Сингэ-на из Каи по имени Баба Мино-но Ками, великолепный лучник, повесил на стене своего дома следующие слова: «Все время жить на поле битвы». Говорят, что он следовал им каждый день.
Мои слова предназначены тем, кто намеревается вступить на Путь Воина.
11. Пусть тебя не расслабляет продолжительная служба
С давних времен говорят «священнослужитель и самурай», и тот, кто желает понять, почему эти слова стоят рядом, увидит, что между ними есть сходство.
Простым дзэнским монахам дают титулы дзасу и сюсо точно так же, как простых самураев назначают на самые низкие посты. Продвигающиеся вверх по иерархической лестнице священнослужители получают титулы танрё и сэйдо точно так же, как самураи получают титулы мэцукэ, цукайяку, кумигасира и катигасира. Наконец, священнослужителя, носящего цветное одеяние, держащего символы той или иной школы и наставляющего множество монахов называют тёро или осе. Воина же, которому вверили знамена, боевой плащ и жезл командующего, который отдает приказ начать битву и управляет войсками, называют самураи дайсё, асигару дайсё или одним из шести бугё.
Таким образом, между организацией буддийских монахов и самураев есть сходство, вот почему мы и говорим «священнослужитель и самурай».
Если же речь идет о дисциплине обучения, то можно сказать, что уровень обучения воинов на порядок ниже, чем монахов.
Ведь у буддистов человек еще послушником покидает своего учителя, путешествует по разным храмам, встречается с учеными и знаменитыми настоятелями и усиленно занимается медитацией. Получая сан танрё, сэйдо, тёро и осе и даже становясь настоятелем главного храма школы, человек неустанно овладевает все новыми и новыми знаниями в ожидании своего ухода из этого мира. Вот подлинная дисциплина.
Хотелось бы, чтобы так же обстояло дело и с военным сословием. Однако же те, кто посвящают себя учению и еще не имеют ни постов, ни предписанных обязанностей, почти всегда или получают от родителей наследство, или становятся главами домов после того, как отец удаляется от дел. У них значительное содержание и они не нуждаются ни в одежде, ни в еде, ни в жилище. Еще в молодости они заводят семью и спят день и ночь. Если уж они даже не прилагают усилия к изучению боевых искусств — что является первейшим долгом самурая — то что уж говорить о тактике и стратегии, вещах куда более далеких. Так они скользят изо дня в день, из месяца в месяц. Месяцы обращаются в годы, и вот они уже лысеют и седеют и принимают вид почтенных старцев.
Когда такого человека назначают на какую-нибудь должность, даже на незначительный пост цукай-бан, он просто не знает, что делать. С помощью младших чиновников и подчиненных он кое-как справляется со своими обязанностями. Но если ему поручают какое-нибудь трудное дело, например, назначают посланником в отдаленную провинцию, он приходит в ужас и не в состоянии должным образом подготовиться к поездке. Благодаря своим подчиненным ему удается узнать существующие правила и раздобыть сведения о том, как это делалось в прошлом. В конечном счете ему, может быть, и удастся выполнить поручение, по счастливому стечению обстоятельств избежав беды. Однако подобное поведение нельзя назвать соответствующим духу Бусидо.
Обязанности воина ограничены; поэтому, если простой самурай еще не получил приказания от господина и ничем не занят, он должен размышлять о том, какого рода дело ему могут поручить и чего хотел бы господин. Самурай должен думать о том, как наилучшим образом выполнить то или иное дело. Если среди его родственников есть умудренные опытом люди, то, встречаясь с ними, он должен не болтать о пустяках, а настойчиво расспрашивать о том, с чем он может столкнуться в будущем, и запоминать все подробности. Если сохранились какие-либо древние записи о том, как надлежит исполнять то или иное поручение, самурай должен собрать их, прочитать и скопировать для себя, даже если в настоящий момент они кажутся ненужными.
Если самурай будет таким образом постигать сущность вещей, он всегда найдет правильное и наилучшее решение в любом деле, какое бы ему ни доверили.
Более того, в обычных условиях еще можно вести дела, будучи зависимым от советов младших чиновников и подчиненных и опираясь на их помощь. Но если случится что-нибудь неожиданное или нагрянет беда, опереться на помощь и руководство знающих людей окажется невозможно, и тогда, придется все решать самому.
Так, во время военного похода занимающий пост цукайбан должен оценивать количество участвующих в сражении войск, правильность боевого построения, сильные и уязвимые места замка, преимущества и неудобства местности и возможные перспективы победы. Так, с древности говорили, что пост гунси — очень трудный.
Что касается цукайяку, то многие ошибки являются большей частью следствием его собственной самонадеянности и неосмотрительности, даже если учесть, что разведка сообщила неверные сведения. Имеющие же ранг асигару и выше — те, кто обладают жезлом командующего, двигают огромными массами войск и управляют битвой — поистине занимают высокий пост. Великий древний закон войны гласит, что победители будут вселять ужас, а побежденные — дрожать от страха. Поэтому жизнь и смерть множества людей зависят от приказов командующего.
Понимать это и брать на себя обязанности командующего, самонадеянно поставив себя выше всех остальных самураев, — вот худшее из преступлений.
Это все равно как если бы дзэнский наставник вел себя как простой монах, пренебрегал бы Учением и, опираясь на помощь подчиненных по иерархии и щеголяя лысой головой, достиг бы поста тёро и осе, носил бы цветное одеяние, владел бы священными символами и наставлял бы множество монахов.
Мнимый наставник, занимающий высокий пост в буддийском мире и совершающий что-то из ряда вон выходящее, сразу же превратился бы в посмешище для учеников и опозорился бы, — а ведь он не приносит бед подчиненным.
Совсем иначе обстоит дело среди самураев: ведь дайсё, гасира и бугё, занимающие военные посты, равные по значимости осе, совершая ошибки в командевании войсками и исполнении маневров, подвергают риску жизни своих воинов и союзников и могут проиграть сражение. Приносимые ими беды поистине неисчислимы.
Все это необходимо хорошо понимать. И если человек хочет стать настоящим самураем, то даже будучи простым солдатом и еще не занимая должности, он должен в свободное время изучать не только боевые искусства, но и постигать стратегию и тактику, а также тайные принципы ведения войны. Он должен учиться и воспитывать себя так, чтобы быть в состоянии исполнить любые обязанности, даже обязанности командующего.
Эти слова предназначены тем, кто намеревается вступить на Путь Воина.